В Мещанском суде Москвы в пятницу продолжается допрос режиссера, худрука «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова, который проходит фигурантом по делу о хищениях бюджетных средств в АНО «Седьмая студия». На прошлом заседании его допрос был прерван, когда выяснилось, что адвокат, представляющий интересы Минкульта, ранее был адвокатом свидетелей обвинения. Также сегодня планируется допрос двух других фигурантов дела — бывшего генпродюсера студии Алексея Малобродского и директора РАМТа Софьи Апфельбаум.
Как развивалось дело «Седьмой студии»
13:26. Зачитывается переписка между бухгалтером Филимоновой, главбухом Масляевой и Малобродским. Речь идет о том, что ИП Синельникова перечисляются деньги в качестве оплаты за спектакль «Сон в летнюю ночь». В другом письме Синельников отвечает, что оплату получил.
13:25. Далее судья читает письмо от Вороновой, которая пишет Серебренникову и Малобродскому и еще нескольким лицам. Она пишет, что нескольким сотрудниками «Платформы» будет предложено открыть ИП, чтобы туда выплачивались зарплаты и деньги для гонораров. Воронова пишет, что эта схема ей известна, что она часто используется. При этом Воронова уточняет, что не знает, как это будет выглядеть на практике. Она отмечает, что ИП открывается, в частности, чтобы платить меньше налогов, но имеются, пишет Воронова, некоторые трудности. Воронова подчеркивает, что не понимает, как будет выглядеть договоры между разными ИП и «Платформой». Воронова пишет, что опасается проверок налоговой в случае, если они будут работать по такой схеме.
13:22. Адвокат Харитонов просит изучить электронную переписку Малобродского. Судья соглашается, зачитывает. В письме Малобродский пишет Серебренникову, что недополучил денег. Он пишет, что получил только 80 тыс. руб. и должен получить еще 55 тыс. руб., так как его зарплата на тот момент составляла 155 тыс. руб.
Малобродский пишет, что ему «было бы унизительно» просить о доплате у бухгалтера и просит это сделать Серебренникова. Малобродский пишет, что просил уменьшить ему время работы на «Платформе», чтобы он мог зарабатывать еще где-то.
Из другого письма, которое Малобродский писал не только Серебренникову, но и Итину, следует, что Малобродский недополучил около 200 тыс. руб. за несколько месяцев работы на «Платформе». Он просит Серебренникова дать четкий ответ, будут ли выплачены ему деньги. Кроме того, Малобродский пишет, что нужно еще рассчитаться за рояль, около 5 млн руб.
После Малобродский пишет о том, что нужно еще оплатить налоги и приводит примерную сумму, сколько требуется денег для уплаты налогов.
13:20. Листая отчет, судья переспрашивает листы дела. Харитонов называет номер листа, но судья говорит, что там не та информация. «Ну, нам дали такие отчеты»,— говорит Харитонов. Судья больше не переспрашивает.
13:20. – Все, что было изложено в творческих отчетах, соответствовало действительности. На каждый проект делалась смета. Гонорары, я полагаю, выплачивались,— говорит Серебренников.
– Посмотрите, пожалуйста, отчет 2013 года,— просит адвокат Серебренникова.
– Начинается со спектакля «Август»… Этот отчет соответствует действительности. Здесь все запротоколировано, как есть.
13:18. Далее адвокат Харитонов спрашивает еще про несколько мероприятий, которые проводились в рамках «Платформы». Серебренников рассказывает о том, как создавался проект, кто в нем участвовал, и добавляет, что всем гонорары выплачивались, но как именно, он не знает.
13:16. «Hardcore, только hardcore» — это тоже концерт, говорит Серебренников, перечисляет участников. «Концерт самой сложной экспериментальной современной музыки. В нем люди принимали участие, получали гонорары»,— добавляет режиссер.
Концерт 12.12.12. «Тогда речь шла о конце света, Это был день, когда планета должна была погибнуть. Мы сделали про это концерт»,— говорит Серебренников.
Концерт «Вася и отмороженные». «Мы решили сделать совместный концерт: соединение театра и музыки, в котором участвовали Вася Обломов и группа артистов “Седьмой студии”, они пели дореволюционные песни левого направления. Их объявлял Леонид Парфенов»,— рассказывает Серебренников.
13:13. «Стороны света. Концерт-компас» — следующий проект, который обсуждают на допросе. Серебренников говорит, что было два показа. «Это был синтетический проект»,— начинает режиссер, но судья его прерывает.
«Вы говорите об одном, а ответ получается о другом»,— заявляет судья. «Хорошо, буду говорить о другом»,— легко соглашается Серебренников и начинает перечислять людей, которые играли концерт.
13:11. После речь идет о концерте «Катастрофа». Серебренников рассказывает, что музыкантов собрать было сложно. «Было одно произведение, которое заканчивалось полным разрушением всех инструментов. В этом смысл названия “Катастрофа”»,— объясняет режиссер. Была большая подготовительная работа, которая требовала затрат. Все гонорары выплачивались.
13:08. Далее Кирилл Серебренников рассказывает про проект «Восстание». Это был один концерт современной музыки, говорит режиссер, все на тему восстания. «Каким образом гонорары выплачивалось, мне неизвестно. Наличными, безналичными — я не в курсе»,— уточняет Серебренников.
13:08. Серебренников рассказывает про творческую лабораторию «Транскрипция»: что эта лаборатория была в рамках музыкального направления. Все произведения играл Московский ансамбль современной музыки. У всех было ограничение на подготовку работы, каждая группа предлагала свое «решение пространства». В 2012 году было два показа. Там были как певцы, так и артисты, была еще открытая беседа, говорит Серебренников.
12:41. После разговор заходит о «Диалогах», театральном мультиплексе. Серебренников рассказывает, что это сложный проект: он состоял как из оригинальной продукции, которая была создана специально для «Платформы», так и из уже созданных спектаклей, которые нужно было вписать в контекст мероприятия. Все деньги на «Диалоги» были взяты из субсидии на «Платформу», уточняет Серебренников. Далее он говорит о проекте Outland — «оригинальной опере, которая была написана специально для “Платформы”». Серебренников рассказывает, что этот проект был посвящен людям с аутизмом, что это делалось впервые. Это было международное мероприятие, было взаимодействие со зрителями, подчеркивает он. «После спектакля у нас была встреча с Любовь Аркус, которая делала фильм про аутизм. Потом были “Диалоги”»,— говорит Серебренников. Он уточняет, что было два показа.
12:37. – Приглашенным создателям спектакля гонорары выплачивались? – продолжает допрос адвокат Харитонов.
– Разумеется, потому что без гонораров люди не работают,— отвечает Серебренников.
– Как технически это было сделано?
– Я не знаю.
– Как долго готовился спектакль («Метаморфозы»)?
– Репетировался довольно долго. Давид Бобе всегда требует, чтобы на площадке была вся декорация, и звук, и свет был полностью.
– Платились ли за все эти «капризы» режиссера Бобе деньги?
– Конечно.
– Спектакль «Сон в летнюю ночь». Когда он ставился? Кто в нем участвовал вне «Седьмой студии»?
– Помимо артистов «Седьмой студии» в нем были заняты другие артисты. В 2012 году было 15 показов.
– Гонорары были выплачены?
– Да.
– Каким образом и какими деньгами?
– Мне неизвестно.
12:27. – Сколько раз показывалась «Охота на Снарка»?
– В 2012 году девять раз. А еще он игрался в 2013 году,— говорит Кирилл Серебренников.
– Приобреталось ли какое-то специальное оборудование?
– Разумеется. Приобретались и делались костюмы. Реквизит покупался, изготавливался. Также была световая и видео-инсталляция.
– «Метаморфозы» были на «Платформе»?
– Да. Это сложный большой проект. Игрался всю деятельность «Платформы», на него с удовольствием покупались билеты. В нем участвовала вся «Седьмая студия», в нем также участвовали французы, режиссер Давид Бобе . Для этого спектакля строились большие, сложные декорации. Он выпускался несколькими частями, изначально его длина была четыре или пять часов. В 2012 году было семь показов.
12:25. Речь идет о спектакле «Охота на Снарка». Серебренников говорит, что это «уникальный детский спектакль». Судья просит быть конкретнее. Серебренников говорит, что спектакль состоялся, что у него «было несколько редакций».
12:11. Заседание возобновилось после перерыва. Адвокат Харитонов задает Серебренникову вопросы по творческим отчетам.
12:04. Встает адвокат Поверинова и просит объявить перерыв на 5 минут. «Позвонить срочно надо»,— поясняет она свою просьбу. Судья соглашается. В заседании объявлен перерыв. Серебренников остается за кафедрой, с которой дает показания. К нему подходит адвокат Харитонов, они что-то обсуждают.
12:02. Теперь адвокат Харитонов просит исследовать три творческих отчета. Судья соглашается. Она зачитывает творческие отчеты, но в зале ее плохо слышно.
11:56. – Как проводился аудит в «Седьмой студии»? — спрашивает адвокат Харитонов.
– Аудит был в конце «Платформы». Вдруг Катя (Воронова) пришла и говорит, что денег на какие-то мероприятия начинает не хватать. Я говорю: как так, раньше хватало, а сейчас нет. Давайте проводить аудит. Катя нашла аудитора.
Катя Воронова провела аудит, потом попросила нас собраться, потому что у нее было тревожное ощущение, что там чего-то не хватает. А Масляева к этому времени перестала подавать признаки жизни, исчезла с радаров.
А собрание должно было быть в ее присутствии. В экстремальных обстоятельствах мы собрались. Масляеву нашли. Аудитор рассказывала, что она не нашла этого и этого. Была Масляева и эта дама, с которой она всегда ходила. Катя подсчитала бюджет и сказала, что нам не хватало несколько миллионов, чтобы осуществить задуманное. У меня было ощущение, что это Масляева себе что-то присвоила. Я сказал Итину: давайте разбираться с этой дамой.
Масляева вела себя очень агрессивно, не хотела разговаривать, на сообщения аудитора огрызалась, говорила, что ничего не знает.
Собрание закончилось тем, что мы решили работать дальше. Когда приходили люди, я возвращал деньги им из своих гонораров,— рассказывает Серебренников.
11:52. Адвокат спрашивает, знает ли Серебренников Войкину и Филимонову (бухгалтеры «Седьмой студии» Лариса Войкина и Элеонора Филимонова.— “Ъ”). Режиссер говорит, что слышал эти фамилии, но с ними не виделся. Говорит, что Филимонова — «эта та дама, которая всегда была с Масляевой».
11:51. «Вы задаете аналогичные вопросы»,— прерывает допрос судья. Адвокат Харитонов говорит, что это важно, но судья все же просит перейти к другим вопросам.
11:48. – Давали ли вы указания использовать наличные средства? — уточняет у Серебренникова адвокат Харитонов.
– Нет. Мои указания касались только спектаклей,— говорит режиссер.
11:47. Далее Харитонов перечисляет контрагентов, через которых «Седьмая студия», обналичивала деньги. Серебренников говорит, что ни один из этих контрагентов ему неизвестен. Также он говорит, что никаких указаний о заключении договоров с этими контрагентами не давал. Итин и Масляева ему не сообщали об этих договорах, говорит Серебренников. Когда Серебренников отвечает на эти вопросы, Итин что-то записывает на листе А4.
11:47. – Известно ли вам о заключении Масляевой и Итиным договора с Синельниковым? –спрашивает адвокат Харитонов.
– Нет,— отвечает Серебренников.
– Давали ли вы указания Масляевой и Итину о заключении договора с Синельниковым?
– Нет.
– Знаете ли вы Синельникова?
– Нет.
11:42. – Вам было известно, как Масляева получала наличность? – продолжает допрос Серебренникова адвокат Харитонов.
– Нет. Ничего не было известно,— отвечает режиссер.
– Сообщала ли вам Масляева о получении наличных средств на корпоративную банковскую карту АНО «Седьмая студия»?
– Нет. Я узнал это только сейчас из материалов дела.
11:41. – Как составлялись сметы? — спрашивает адвокат Харитонов.
– Как все было устроено? Например, «Сон в летнюю ночь». Ко мне приходит исполнительный продюсер Катя Воронова и говорит: что это за спектакль? Когда она ко мне приходит, вся информация есть только у меня в голове. Я говорю ей: это будет вольная интерпретация Шекспира. Я говорю: вы знаете, я хочу, чтобы это был перфоманс, чтобы зритель перемещался в пространстве. Хорошо, говорит она. А что это будет за объект? Я говорю: ну, вот есть архитектор, свяжитесь с ним. А еще, говорю я, у нас будет музыка, электронная и сложная, нам нужно поговорить со звукачами, как нам это сделать. Значит, на нужно много наушников. А если это будет вольная интерпретация Шекспира, значит, нам нужен драматург. Я говорю: еще нужны костюмы, а вот тут нужны японские кимоно, или реквизит — старый контрабас, его нужно у кого-то купить. Воронова получает от меня информацию, затем начинает думать, где все это достать. Она получает всю эту информацию, понимает, сколько все это стоит. Я же не знаю все эти цены. Не знаю, сколько будет стоить покупка или аренда микрофона. Я просто даю идеи. Она все это считает и говорит: Кирилл Семенович, знаете, а мы вообще не влезаем во все эти сметы, вообще ни в какие. Я говорю: хорошо, давайте сократим,— рассказывает Серебренников.
– В этой работе обсуждался гонорар тех, кто не входит в «Седьмую студию»?
– Разумеется. С ними встречается продюсер и говорит: уважаемый хореограф, сколько вы хотите получить за этот проект? Мы можем столько заплатить.
– Как утверждались сметы?
– Я не знаю. Продюсер говорит: вот такая смета, если мы это вычеркнем, вы согласны? Я говорю: на это согласен, на это нет, потому что без этого не будет спектакля.
– Кому передавались сметы?
– В бухгалтерию.
– Как исполнялись сметы?
– Я полагаю, разным людям выдавались деньги в бухгалтерии на реализацию проекта.
– Знали ли вы, что в «Седьмой студии» использовались наличные?
– Да. Мы все получали зарплату наличными. Или, например, я купил кимоно на личные деньги, принес чек, отдал чек Кате (Вороной), она говорит: хорошо, я возьму деньги в бухгалтерии.
– Задачи по использованию наличных денег ставились ли специально?
– Нет. Мне было все равно, какие деньги использовались, мне главное, чтобы проект был сделан честно.
11:23. Серебренников говорит, что кто-то в какой-то момент сказал, что им ничего нельзя покупать для «Платформы».
– Расскажите о рояле,— продолжает адвокат Харитонов.
– Я не знаю про деньги. Я знаю, что Малобродский подошел, сказал, что музыканты жалуются, говорят, что нужен рояль.
«Нам рояль надо не арендовать каждый раз, потому что это будет огромная сумма, нужно его купить»,— пересказывает слова Малобродского Серебренников.
– Стоимость рояля можете сказать?
– Я не помню. Пять миллионов или шесть.
11:22. – Имела ли «Седьмая студия» свою площадку до «Платформы»?
– Нет. Это была основная задача. «Винзавод» и «Цех Белого» — это было спасение, мы были и этому рады.
– Вы арендовали это помещение?
– У нас было соглашение: мы там играем, а они за это что-то делают. Когда мы туда зашли, ничего не было: не было правильной акустики, не было стульев, не было инструментов, не было гримерок. Все это нужно было оборудовать за короткое время.
– Имела ли «Седьмая студия» собственное световое, звуковое, любое иное оборудование?
– Нет, ничего не было.
– Как была решена проблема отсутствия оборудования?
– Какие-то вещи арендовали, какие-то вещи покупали.
Например, этот рояль, за который следствие нас пытало каленым железом, мы купили от отчаяния, потому что, работая ежедневно с современной музыкой, стало понятно, что без рояля ничего не возможно.
Арендовать его, привозить, каждый день настраивать — это было адски невозможно.
11:13. Серебренников говорит, что «Платформа» не была скрытым проектом, он был представлен в соцсетях, «отчетность была на регулярной основе».
11:12. – Как определялась стоимость мероприятий в субсидии? — спрашивает адвокат Харитонов.
– Это были предварительные сметы, они не были проработаны до мелочей. Это были предположения, сколько мероприятие может стоить. Они были примерные. У нас субсидия была фиксированная. Мы в рамках этой субсидии должны были распределить мероприятие,— объясняет Серебренников.
– Кто определял стоимость мероприятий?
– Соглашение по субсидии писали линейные продюсеры, продюсеры, гендиректор.
– Вы участвовали в определении стоимости мероприятий, которые указывались в приложении к соглашению о субсудии?
– Нет. Я работал, когда по факту надо было делать мероприятие.
– Финансовые отчеты готовили?
– Нет. Конечно, нет.
– Кто готовил финансовые отчеты?
– Я полагаю, что это проюсеры, гендиректор, бухгалтерия.
– Вы давали указания внесения в финотчеты недостоверных сведений?
– Нет, конечно.
– Знакомились вы с содержанием финансовых отчетов по результатам года?
– Когда мне нужно было подписывать отчеты, там прилагался список мероприятий.
Я видел, что все мероприятия проведены, и подписывал документы.
– Почему вы подписывали?
– Минкульт попросил. Сделали доверенность, чтобы я подписывал эти документы. Они хотели видеть мою фамилию.
– Представлялись ли в министерство творческие отчеты?
– Да.
– Кто готовил эти отчеты?
– Линейные продюсеры.
11:05. – Говорили о госконтракте 2011 года. Обсуждали ли вы вопросы заключения контракта с Апфельбаум? — спрашивает адвокат Харитонов.
– Нет. Для меня это темный лес. Мы не обсуждали нюансы этого контракта,— отвечает Серебренников.
– Я про Апфельбаум…
– Встречались и обсуждали.
– Обсуждали ли вы с Итиным вопросы получения госконтракта?
– Нет. Со мной это не обсуждалось. Сам факт, что госконтракт будет, я знал.
– Обсуждали ли вы с Итиным и Малобродским вопросы заключения госконтракта?
– Нет.
– Обсуждали ли подготовку субсидии на 2011-2012 годы?
– Я обсуждал мероприятия. Далее составлялись бумаги.
Как бумаги составлялись, я не знаю. Я составлял только творческую программу. Она составлялась с кураторами.
Эта работа занимала время, надо было проверить возможности художников, артистов. Это надо было делать заранее. Мы обсуждали, я предлагал список уже согласованных и обсужденных мероприятий. Этот список я отдавал продюсерам.
11:02. «Deus conservat omnia» (Бог сохраняет все) — сегодняшняя запись на черной футболке Серебренникова.
10:54. Продолжается допрос Кирилла Серебренникова. Вопросы ему задает его адвокат Дмитрий Харитонов.
10:53. Адвокат Лебедев остается в зале.
10:53. Судья Аккуратова читает решение. «Отвод не подлежит удовлетворению»,— говорит судья.
«Отвод отклонить как необоснованный»,— заявила судья Аккуратова.
10:49. Судья удалилась для вынесения решения.
10:49. Адвокат Лебедев возражает. Он говорит, что интересы его клиентов не расходятся с интересами Минкульта. Просит не поддерживать ходатайство. Прокурор Игнатова выступает против ходатайства. «Интересы свидетеля не могут противоречить интересам участников процесса»,— говорит Игнатова.
10:46. Судья спрашивает подсудимых об отводе адвоката Лебедева. Итин поддерживает ходатайство об отводе. Малобродский, Серебренников — также поддерживают. Адвокат Поверинова говорит, что свидетель Махмутова, когда ее допрашивали без адвоката Лебедева, давала одни показания, а когда с адвокатом, ее показания изменились в сторону обвинения. «Я считаю, что было бы более правильно, чтобы интересы потерпевшего (Минкульта), представлял другой человек»,— сказала Поверинова. Все остальные адвокаты также поддержали ходатайство.
10:42. Судья вошла в зал, заседание началось.
10:42. Подсудимые Серебренников, Малобродский, Апфельбаум и Итин сидят на первом ряду на скамейке, лицом к судье. Их адвокаты сидят за столом, напротив гособвинения, судья от них находится справа. Если кто-то из адвокатов захочет что-либо обсудить со своим подзащитным, ему это будет сделать сложно, придется пользоваться телефоном.
10:32. Серебренников прибыл в суд, всех пригласили в зал, все готово к началу заседания.
10:32. В суд пришел хореограф Евгений Кулагин. Он сказал “Ъ”, что на два дня приехал из Швейцарии, где в Цюрихском оперном театре ставил оперу Моцарта «Так поступают все», постановкой которой руководил Серебренников. Кулагин сказал, что пришел сегодня в суд, чтобы поддержать Серебренникова.
10:21. Между тем начало заседания задерживается уже на 20 минут.
10:12. Пришел адвокат Александр Лебедев. Он что-то обсудил с другим представителем Минкульта, отошел в сторону и что-то начал смотреть в телефоне. Из-за Лебедева было прервано прошлое заседание. Сторона защиты заявила, что Лебедев был адвокатом сотрудников Минкульта, а сейчас является представителем ведомства. Находясь на заседании, он может корректировать позицию своих клиентов, сказали защитники и заявили Лебедеву отвод. В начале сегодняшнего заседания судья Аккуратова решит, оставлять Лебедева в зале или нет.
9:58. За несколько минут до начала заседания почти все в сборе: Малобродский, Апфельбаум, Итин, их адвокаты. Пока нет только Серебренникова.
9:53. Появился представитель Минкульта, но пока он один. Его коллеги, адвоката Александра Лебедева, из-за проверки которого отложили вчерашнее заседание, нет.
9:48. Со словами «самые дисциплинированные» из лифта вышла адвокат Ирина Поверинова и ее подзащитная Софья Апфельбаум. Они поздоровались с журналистами и вошли в огороженную зону у зала 433.
9:41. За 20 минут до начала заседания появился первый участник — это Юрий Лысенко, адвокат Юрия Итина, больше пока никого нет.
9:30. За полчаса до начала четвертого заседания по делу «Седьмой студии» на четвертом этаже Мещанского районного суда Москвы дежурят только четыре журналиста, а у входа в суд стоит лишь одна камера. Выразив поддержку подсудимым на первых двух заседаниях, люди уже не так охотно стремятся попасть в зал или вовсе не приходят в суд.
Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.
Автор публикации
