Слабость романовской России, в конечном счёте её и сгубившая — это гигантские внутриполитические риски, которые порождала каждый раз необходимость сделать армию более массовой. В 1812 году вся армия Кутузова составляла всего порядка 200 тысяч человек (примерно как нынешняя группировка, задействованная в СВО), и победила втрое превосходящие силы Наполеона; однако впоследствии офицеры этой армии организовали восстание декабристов. В Крымскую войну надорвались на снабжении, и тоже она тогда запустила целый поток очень серьёзных внутриполитических процессов — но тогда власти смогли сыграть на опережение, начав александровские реформы. Сразу после русско-турецкой войны 1877-78 гг, также потребовавшей куда более массовой армии, чем предполагалось поначалу, случилось цареубийство. Японская война обернулась первой русской революцией, а германская, собственно, в пучине революций империю и похоронила. Маленькая профессиональная армия, воюющая где-то там, далеко — на Кавказе, в Средней Азии, в Польше или в каких-то ещё далёких экспедиционных походах — такое империя выдержать могла; но как только войск требовалось много — сразу целые слои общества, от аристократии до крестьянства, приходили в движение, и здание государства начинало шатать.
Советская система имела, пожалуй, противоположную проблему: большая «народная война» сплачивала людей и укрепляла власть, а вот локальные экспедиционные операции на окраинах всегда давались трудно, будь то Финляндия в 1939 или Афганистан в 1979.
Мы сейчас больше как романовская Россия, чем как СССР: условная Грузия или Сирия или тот же Крым — скорее укрепляли систему, а вот нынешняя СВО, по мере превращения из локальной «операции» в подобие «народной войны» — порождает тектонические процессы, которые пока заметны по большей части опытным сейсмологам, но уже не только. Однако, собственно, если вы хотите ответа на вопрос о том, почему нет и не предвидится никакой мобилизации — так вот он.
Канал Алексея Чадаева
Автор публикации
