Как вы помните моя соседка принимает у себя состоятельных мужчин, а также, остервенело кормит под окнами голубей.
Я ей как-то сказал, что нехорошо это. Не в смысле, быть проституткой — это пожалуйста. А вот кормить голубей на газоне, дорожках и детской площадке — нехорошо. Потому что от голубей бывает говно, которое никто убирать не собирается.
Начался ползучий конфликт. Я гоняю голубей лазерной указкой, соседка пишет мне на двери послание на транспаранте — мол, будь ты проклят, голубинофоб!
Я считаю, что достижения мои достойны сдержанного восхищения. Вступить в открытое противостояние с криминалом — а секс-работница она кто? — и удерживать позиции.
И вот сегодня я вышел из квартиры рано утром, чтоб принять доставку, а у меня на коврике лежат четыре обгорелые церковные свечки. Понятно, нас в квартире четверо, а огарки, значит, это известное проклятие медленного угасания. И курьеры — они вдвоём коробку тащили — говорят, ой, у вас тут на ручке двери медальончик, ваш?
— Да тут еще и огарки, — говорю. Тут чёрную мессу ночью служили, козлиной кровью кропили, пентаграмму, вестимо, рисовали.
А курьер уже этот медальон в руку взял, мне протягивает, улыбается. Точнее улыбался, а пока я говорил, бледнел. Отдернул руку, выпустил медальон, отшатнулся как ошпаренный. Говорит напарнику — “Серёжа, пойдем”. И мне — “Вот заказ. Нет-нет, расписываться нигде не надо”. Убежали, касатики.
А я посмотрел на медальон — он из церковной лавки, на обороте написано “Спаси и сохрани”, а лика нет — отколуплен.
В общем, я это воспринял как благословение — соседка мне желает спасения и всяческой сохранности, но не имеет более точных средств, чтоб это выразить.
Как пигмеев, дикарей научили оккультизму, так они им и занимаются — ниточку заговорят, на коврик поплюют, голубиным калом лоб себе помажут.
Нет бы работу приличную найти.
Срамота, да мракобесие на Бутырском хуторе.
Чувствую себя белым человеком, несущим бремя Редьярда Киплинга. И всё на Страстную пришлось — и пропуска эти электрические, и прочие искушения.
Автор публикации
